________Стихи Олега Солнцева

________Стихи Олега Солнцева

МИКРООРГАНИЗМ

......

Чёрный Джо над полынным плато
Зажигает свой лунный зрачок.
Он залит в ледяное пальто,
Он с зарею уходит в песок.

Эта долгая,долгая ночь,
Эта ночь, как слепая кишка,
Отползала с шипением прочь
Красногубою скважиной рта.

Поспевает на ранчо маис,
Миссисиппи пылает в огне
Сквозь решётку сомкнутых ресниц -
Ощущение медных монет.

Ощущение близкой зимы,
Ощущение влаги земли,
Ощущение почвы лица,
Как предчувствие света слепца.

Чёрный Джо станет в рост у реки -
Ты увидишь, как он рвет поля,
Как пространство свернется в комки,
И фанерная высь, и земля.

И под небом взойдёт светлый Ра,
Обожжёт тебе глотку и рот,
Город встанет, как чёрный квадрат
С хриплым криком чугунных ворот.

Над кварталом железная тень
Зацепилась за выступ трубы
И ползёт по булыжнику день,
Наступая на пятки судьбы.

Ты войдёшь в его алый проём,
Чей-то взгляд полоснёт по щеке.
Ты поймёшь, кто стоит за плечом,
Ощутив тяжесть биты в руке.

Жар печей осязая лицом,
Захлебнёшься внезапностью дня,
Свет ударит кипящим свинцом
- И тогда ты увидишь меня.

......

Два инвалида в макинтошах
Замуровали туалет,
Угнали танк, загрызли лошадь,
Пошли в Центральный Комитет.

Один из них был одноглазый,
Другой же вовсе лысый был,
К тому ж - местами черномазый,
Он звуки гадкие вопил :

"Зачем залез ко мне ты в душу
С электродружбою-пилой?
Зачем смешал моря и сушу?
Зачем нарушил мой покой? "

То был крутой сонг Притамбовья,
Сынов пампасов грозный клич.
Со всех портретов хмуря брови,
Их одобрял немой Ильич.

Вставали стройки медных будней
И симфонические сны,
Креп детский лепет всё паскудней
Стальною музыкой весны.

Народ в жаре по ГУМу плавал,
В авоськи засыпал улов,
А на асфальт стекала лава,
Бугры расплавленных мозгов.

Губами шевелил конвейер,
В желудке выделялся сок,
Барыш считал буржуй Рокфеллер,
И ухо отрезал Ван Гог

С жары Саддам Хуссейн взбесился,
Народ на площади стоял,
Толь бунтовал, то ли толпился,
То ли молился, то ли жрал.

И диктор обещал ретиво
Всеобщий рай или п...,
И надувал презервативы
Шаров воздушных продавец.

Жизнь расплылась в тупой улыбке,
По жилам вязко кровь текла.
Я встал и заиграл на скрипке
Осколком битого стекла.

.....

Отворяю форточку в небо
Пахнет пылью и поздней весною
Эй, прохожий, бредущий за хлебом,
Этот день ты разделишь со мною.

Этот день уже треснул у горла
Нам осталось допить, что осталось
Будем праздновать братство приматов,
Сознавая свою пятипалость.

Мне не нужно твоих откровений!
От прозрений глаза стали слепы
Помоги мне воздвигнуть строенья
Из серебряной пыли и пепла.

Здравствуй ты, странноокая птица!
Не печалься, что дни мотыльками
Засыхают в альбомных страницах-
Ты сама их ловила руками.

И когда я звоню тебе в двери
И к звонку припадаю губами,
Пахнет в доме твоём земляникой,
А в моём - дождевыми грибами.

Ты распутаешь косы в багровом,
Ты войдёшь в ожерелье Венеры,
Ты уронишь луч солнца ночного
На пятнистую шкуру пантеры.

Но давай будем вне откровений,
От прозрений глаза стали слепы
Помоги мне воздвигнуть строенья
Из серебряной пыли и пепла.

О, пронзительно-пьяное счастье
Понимать, что рождён идиотом
Каждый вдох принимать, как причастье,
Вой сирен заглушая фокстротом.

По звенящему вешнему зною
Рассыпал я себя, словно зёрна
-Безразлично ,что небо под вечер
Вновь обуглится и станет чёрным.

Мы нацедим на рюмку искусства,
Как предлог для продленья земного,
Просмакуем с вином и словами -
Благо сути не трогает слово.

Мне не нужно твоих откровений,
От прозрений глаза стали слепы
Помоги мне воздвигнуть строенья
Из серебряной пыли и пепла.

.....

Над предместьем плывёт светофорный пунктир
В пятнах звуков гобоя и альта
Тусклым чаем сочится сиянье квартир
Над разбухшей заваркой асфальта.

И трамвай, накренясь, как испанский корвет,
В изгиб рельсовый входит беззвучно
Невечерний, недолгий ,мерцающий свет
В потных окнах шевелится скучно.

Рельсы льются лениво с моста под уклон,
Солнце в вязкой земле остывает
Пахнет дынями дым, пахнет дымом салон,
Пассажиры привычно зевают.

Пробегает деревьев чернильная вязь,
Свет огней у подножья театра.
На последнем сиденье, к стеклу прислонясь,
Созерцает ландшафт Клеопатра.

Вечер, пойманный ею в трамвайную сеть,
Будет смуглым, как мякоть маслина.
В чёрной тоге, с запястьем, закованным в медь,
Пробивает талон Магдалина.

За окном вензеля заплетает чугун
На ограде старинного сада,
В пруду плещутся корки бесчисленных лун,
Дом оскалил колонны фасада.
Пожилой гражданин с парой замшевых глаз.
На конечной его ожидает
Типовой жил-объём, и в углу - контрабас,
На ночь - чашка турецкого чая.

Он сквозь темень везёт, словно груз, эхо грёз,
Он вопросами тени тревожит.
Продираясь сквозь сучья корявых берез,
Входит ночь, как змея сбросив кожу.

Он глазами из плоти сплетает узор
И, сорвав виноград ожерелий,
Он впивается ртами бесчисленных пор
В живой кубок из вен и артерий.

По зрачкам расплескался армянский коньяк,
Но душой он - с Сенекой и Кантом.
-Величаво и грустно сексуальный маньяк
Наблюдает за девочкой с бантом.

......

Когда в матрацном одеяньи,
С босою пяткой на плече
К тебе прийдут за подаяньем,
Засни с мечтой о кирпиче.

Не плачь,когда на селезёнку
Тебе наедет броневик,
Прости им всё, отдай варёнку
И вырви грешный свой язык.

И хмарь полуденного блюда,
И хлябь зарёванных корыт,
И дыбь волос, и горбь верблюда
Не так безумно сверебит.

Но в ноздреватости эйфорий,
Но в утопичности болот,
В узоре пёстром инфузорий
Свободный есть ещё азот !

И в лапидарности трюизма,
И в пучеглазости пучин
Усталый призрак сионизма
Стоит без следствий, без причин.

Мы все -от мала до велика-
Рукоположены вдвойне,
От песен Глюка сердцу дико -
И ртуть струится по спине.

Мой друг ! До встречи в коммунизме !
Оставим прошлому следы ...

Быть может в том и смысл жизни,
Чтоб зреть струение воды ?

.....

Ты хотел бы проснуться от шума потопа,
Но проснёшься от шороха крыс.
И ты будешь бессилен, когда новый день
Влезет к тебе на карниз.

И живя в интерьере повседневных да-нет,
Ты выходишь глотнуть пустоты,
Только осенью вновь кровоточат леса
И царапают небо кресты.

Это крик без боли,
Это лимфа без крови,
Откровенность без предательства,
Слёзы без соли.
Орган твоих глоток ссохся -
Дай ему напиться боли.
Ты упал на сцене ,
Но это лишь начало новой роли.

И за новым лицом лишь отсутствие тайны
И отсутствие правил за новой игрой,
И стремясь к красоте, ты объелся дизайном -
Ты плюёшь в зеркала красотой.

Но неброскую истину, тихую суть
Ты испил, мудро глядя в окно,
Ты над миром стоишь, и в озябшей руке
Сигарета погасла давно.

.......

В пляске мебели, сорванной с места вращеньем Земли,
В моей комнате, ставшей органной трубой,
Мне открылось, как рана, как рама, как скрип :
Я беременен пустотой.

В спелом хрусте окна на изломе военной зимы,
Наст притоптан, в окурках следы под луной,
Я вступаю в ваш город подошвами тьмы,
Я беременен темнотой.

В сквозняке изнываю, вповалку сугробов тела,
Но под куполом снежным костями взошёл мезозой.
Семя вмёрзло в бетон, Свет в занозах стекла,
Я беременен мостовой.

Накренясь в прорубь погреба синим забралом лица,
Я закашляюсь смехом над глупой судьбой
Мне до дрожи колен смешна роль беглеца
Я беременен немотой.

Эластичным скольженьем суставов по рельсам наук
Я взойду на престол прожитого не мной.
Ты порвал пуповину,но не рви этот круг -
Я беременен не тобой.

......

Эй, кто лупит в литавры
Средь смятенья и мглы ?
Предаётся греху
У священной скалы ?
Козлы...

Безобразны хайлы
У народа Бод-Лы,
И безумен фольклор,
И повадки пошлы,
И несносен правитель Аврелий-
Оглы...

Но явились гирлы,
Непорочны, светлы,
Их ланиты чисты,
И прозрачны персты.
Но костлявы и злы
Гирлы...

"Тёмен лес бытия"
(Адыгейский софизм).
Но круги по воде
Всё ж круглы...
Да отпрянет потоп,
Да восстанут из мглы
Небывалой породы
Козлы !

.......

Нечеловеческие звуки
Нечеловеческих речей
Обрывки фраз стекают в люки
Под многоточия дождей.

Средь оползающего мира
Мне дан зазор с комком тепла
И дробь эфирного пунктира,
И шелест шпал, и дрязг стекла.

То ль кокон вакуумной ночи,
То ль путь, ведущий напрямик,
Хочу спросить -но святый отче!
Мне дан безглазый проводник.

Мне дан огонь на грани мрака,
Зерном в горсти ручной огонь,
Он зол и жгуч, как плеть баскака,
Но он коптит и жжет ладонь.

Груз нежелаемого счастья
Упал плашмя к моим ногам.
И жизнь - как карта нужной масти,
Что мне сдана из рук врага.

.......

Под стягом крыш, под властью снов,
Под взмахом совьих крыл
Закован в латы ветхих слов
Лежит мой Фермопил.

Взведен курок, зажжен огонь
В мозгу, и мысль ясна,
И я открыт плевкам в лицо,
Коль в глотках есть слюна.

Я выковал из жажды злость,
Я вытравил из глаз тоску,
Я запер дверь и вышел в путь
По лунному песку.

Скольжу в толпе, и чей-то взгляд
Горит на мне рубцом -
Фортуна смотрит, повернув
Квадратное лицо.

Не отвести, не обрести
Механику времен,
И пуповиной станет шнур,
И бомбой - эмбрион.

Здесь тени вытянуты вспять,
Дни ,как орех , круглы ,
Слюдой зрачков в окошках касс
Забрызганы углы.

С слоновьей поступью колонн -
Классический амбар,
Всепонимания калач
Жует старик-бульвар.

Здесь щели проходных дворов
Ощерили жерла,
В нагромождении кубов-
Гранатовая мгла.

Царапаясь хрящами крыш,
И грани стен скрестив -
Прилив бетона. И луна,
Склонившись, пьет прилив.

И там, где светится кобальт
И плавится гранит,
Плевками вымытый асфальт
Вздымается в зенит.

Знакомое сцепленье звезд -
Должно быть, я здесь жил,
И солнцем выжгло мне клеймо
Со взмахом совьих крыл.

И я пойду по острию,
Где тучи вздули зоб,
Где старость - с розовым лицом,
А юность морщит лоб,

Где ищут в пыльной полутьме,
Уединясь в тиши,
Без масок люди и без лиц
Одежду для души.

Когда же кончится завод
И станет слаб удар,
Когда на шее валуном
Повиснет солнца шар,

И мне вручат мою мишень,
И подберут мне час -
Быть может, я увижу день
Сквозь амбразуру глаз.

-----------
1989-1990
-----------